Лекция №7

 Проблемы региональной безопасности Центральной Азии: внутренние аспекты в теории и на практике

Вдоль Центральной Азии (ЦА), как уже принято в научно-популярном лексиконе, проходит так называемая дуга нестабильности. Она проявляется здесь, в первую очередь, во внутренней нестабильности в государствах региона. Естественно это серьезно беспокоит, наряду с Центрально-азиатскими государствами и многие ведущие государства мира, в том числе Россию, Китай, США и европейские государства, которые прилагают свои усилия по приостановлению дальнейшей эскалации напряженности и дестабилизации в регионе. Недаром, например, во время антиталибовской кампании была сформирована антитеррористическая коалиция, т.е. мнение большинства заинтересованных государств по поводу путей осуществления международной политики совпало в этой географической части Центральной Азии (Афганистан).

Изучение внутренних и внешних аспектов безопасности Центрально-азиатского региона (ЦАР), в первую очередь, связано с формированием теоретической базы понятий, имеющие отношение к самой безопасности. По-существу сфера исследования безопасности в теории переживает период рассвета, но ученые до сих пор ведут жаркие дискуссии вокруг самого понятия «безопасности» и ее сфер. Сейчас прослеживаются тенденции углубленного изучения теории безопасности, которые вытесняют традиционное понимание (военная стратегия, искусство управления государством и т.д.) и одновременно становятся объектом пристального внимания множества иных направлений науки. Ни одна из известных нам на сегодняшний день отраслей науки не может в полной мере претендовать на монопольное изучение безопасности. Наряду с государственными деятелями и военными стратегами, на исследование проблем безопасности стали серьезно и небезосновательно претендовать экономисты, экологи, медики, социологи, правоведы, геополитики, международники, программисты, прогнозисты, культурологи, представители духовенства, СМИ и др. Такое многообразие в исследовании безопасности адекватно состоянию и характеристике этого понятия. То есть безопасность - это междисциплинарная и межпарадигмальная совокупность подходов и концепций о безопасности.

В этой связи ученые выделяют так называемые “мягкие” и “жесткие” аспекты безопасности. Родоначальником такого взгляда на безопасность считается британский ученый Б. Бузан, опубликовавший в 1983 году свою книгу «Народ, государства и страх»[1]. В дальнейшем концепция «мягких и жестких» аспектов безопасности получила общепринятый характер. “Мягкие” аспекты – это новые аспекты безопасности, превосходящие порою по масштабам деструктивности “жесткие” и включающие, например, экономическую безопасность, духовно-культурную безопасность. Вторые – это те аспекты, обеспечение которых может быть достигнуто военно-силовыми методами и соответствующие традиционному пониманию безопасности.

«Безопасность, - считает проф. А.Д. Воскресенский, - в традиционном (военном) понимании в настоящее время не составляет предмет первостепенной озабоченности правительств[2], однако такая ситуация была характера только до террористических актов в США». Жесткие аспекты занимают опять свои позиции в сфере безопасности.

Все возрастающее внимание к безопасности сталкивается с проблемой определения самого понятия «безопасность». Существующие подходы, взгляды и концепции дают основание для чрезвычайно широкого рассмотрения самого понятия безопасности. Традиционно многие исследователи придерживаются точке зрения, отраженной в Концепции национальной безопасности РФ от 1996 г., в которойбезопасность определяется как состояние защищенности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз. Отметим, что эта трактовка отражена также в официально принятом Законе о национальной безопасности Казахстана 26 июня 1998 г. Однако стоит подчеркнуть, что не все исследователи согласны с такой трактовкой. Так, например, российский исследователь Д. Данкин считает, что “безопасность характеризует не только состояние, но и тенденции развития (в том числе латентные) и условия жизнедеятельности всех элементов социума, при которых обеспечивается их качественная определенность с объективно обусловленными инновациями и свободное, соответствующее собственной природе и ею определяемое функционирование при сохранении фундаментальных ценностей и основных институтов”[3].

Касательно «защищенности», другой российский исследователь Г.В. Иващенко считает, что безопасность – не есть состояние защищенности интересов субъекта или чье бы то ни было состояние, а контролируемые субъектом условия своего существования[4]. «Безопасность субъекта и его деятельности есть совокупность условий его существования, которыми он овладел (постиг, усвоил, создал) в процессе своей самореализации, и которые он, таким образом, в состоянии контролировать[5]. По этому поводу Д. Данкин также считает, что термины «защита» и «защищенность» сужают смысл безопасности. Он предлагает иное понимание этого понятия: «безопасность – есть деятельность людей, общества, государства, мирового сообщества народов по выявлению (изучению), предупреждению, ослаблению, устранению (ликвидации) и отражению опасностей и угроз, способных погубить их, лишить фундаментальных материальных и духовных ценностей, нанести неприемлемой (недопустимый объективно и субъективно) ущерб, закрыт путь для выявления и развития»[6].

Безопасность, как и другие явления, имеет собственные субъекты и объекты. Объектом безопасности является то (тот), к чему (кому) направлена деятельность субъекта для обеспечения его безопасности. Субъект безопасности – это то (тот), что (кто) обеспечивает безопасность. В данном исследовании внимание сфокусировано на объекте безопасности - ЦАР со всеми своими составляющими.

Структурируя безопасность, исследователи обычно выделяют ее вертикальную структуру - личности, общества, государства, а также региона и планеты в целом и горизонтальную, которая включает в себя политическую, экономическую, социальную, экологическую, информационную, военную и духовно-культурную сферы.

Безопасность, прежде всего, означает состояние, при условиях которого отсутствуют деструктивные элементы (опасности или угрозы). Под ними понимаются явления, действия, процессы, факторы, события, могущие негативно влиять на функционирование системы безопасности. Обычно в их ранге выделяют угрозу, опасность и риск, с одной стороны, и вызов - с другой. Во многих случаях они обозначаются произвольно вне зависимости от контекста, места и времени, от характера их деструктивности. ДЭ ставят перед исследователями такие вопросы, от решения которых зависят многие теоретические и прикладные проблемы. Это, например, вопрос о том, что если тот или иной ДЭ влияет на систему, то в какой мере, какова потенциальность его влияния (воздействия), какой степенью адекватности требуется для его отражения и имеет ли он (ДЭ) деструктивоемкости?

Попытки определения и объяснения этих понятий сделаны многими исследователями. Представляет большой интерес, например, определения, сделанные член-корр. РАН В.Н. Кузнецовым, который рассматривает ДЭ через понятие риска и определяет:

-         “угрозы” — как качественно определенные характеристики и количественно замеренные параметры риска,

-          “опасности” как качественно и количественно определенные параметры и характеристики рисков,

-          “вызовы” — как основные детерминанты угроз и общий вектор их направленности;

-          “риски” — как комплекс (система) социальных, экономических, политических, духовных, техногенных и экологических явлений и процессов, разрушающим образом воздействующих на социальные организации и структуры, трансформируя их элементы и нарушая нормальное функционирование, что в конечном счете приводит социальные системы к упадку и распаду[7].

Группа российских военных теоретиков же дают определение угрозам, рискам и вызовам посредством понятия опасности[8].

Концепция, локализовавшая понятия безопасности вокруг государства, позволяет  выделять национальную и международную безопасность. Такая концепция опирается на государственно-центристский подход, и подразумевает безопасность относительно государства. В международной безопасности эксперты различают глобальную и региональную безопасность; последняя является подуровнем первой. В рамках данной статьи рассматриваются внутренние аспекты региональной безопасности молодого в геополитическом отношении региона – Центральной Азии.

В силу общепризнанных геополитических традиций под ЦАР понимается его постсоветская часть, т.е. некогда существовавшая в советском лексиконе Средняя Азия (современные - Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан) и Казахстан. Официально это название было принято в январе 1993 г. на общей встрече глав государств и правительств в городе Ташкенте, когда было предложено именовать далее Среднюю Азию и Казахстан Центральной Азией.

ЦА и другие новообразовавшиеся государства бывшего Союза без всякой риторики, как выразилась американская исследовательница М. Б. Олкотт, были катапультированы в независимость, с которой связана эволюция национальной и международной безопасности в регионе. Вопреки России, Украины, Беларуси и прибалтийских государств, страны советского Востока совсем не хотели распада СССР. Все государства тогдашней Средней Азии и Казахстана были растеряны событиями декабря 1991 г. в городе Москве и на второй же день (13 декабря) после ратификации Беловежских соглашений ВС РСФСР, провели экстренную встречу в Ашхабаде. В этой безвыходной ситуации им ничего не осталось делать, как выразить готовность присоединиться к РФ, Украине и Белоруссии и соучредить СНГ. На этой же встрече был высказан и иной подход Туркменией, исключающий всякие формы интеграции с Россией. Как выяснилось позже, это отразилось на внешней политики Туркменистана.

Оказавшись в иной политико-военной, социально-экономической, геополитической и духовно-культурной системе координат, страны ЦА  в отличие от других регионов бывшего СССР глубоко озадачились тем, что делать дальше и как идти во внешний мир. В соседнем Афганистане во всем своем потенциале продолжалась война. Во внешний мир все наземные пути выходили только через бывшие государства СССР, в том числе через Россию. Таким образом, для государств ЦА существовала общая посылка дальнейшего развития обстановки в регионе и она предопределяла его внутренние и внешние факторы безопасности.

Параллельно с направлением СНГ, велись работы по сохранению существующей и углублению интеграции в рамках региона. 30 апреля 1994 года страны-участницы создаваемого Центрально-Азиатского экономического сообщества (нынешняя Организация Центрально-азиатского сотрудничества) Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан подписали Договор о создании единого экономического пространства, к которому в 1998 г. присоединился Таджикистан. Приоритетными направлениями ЦАЭС считаются[9]:

·        торговое сотрудничество;

·        рациональное использование водных ресурсов и обеспечение экологической безопасности региона;

·        создание единого рынка сельскохозяйственной продукции;

·        эффективное использование минерально-сырьевых и топливно-энергетических ресурсов;

·        производственная кооперация с целью выпуска конкурентоспособной продукции высокой степени готовности;

·        создание единой транспортной и коммуникационной системы с выходами на внешние рынки;

·        развитие банковской системы;

·        развитие рыночной инфраструктуры;

·        создание условий для развития предпринимательства;

·        научно-технологическое сотрудничество.

В рамках данной организации функционировал Исполком Межгоссовета ЦАЭС, который вскоре был расформирован. Несмотря на благие намерения, данная организация не смогла осуществить в полной мере свои задачи и на данное время больше напоминает аморфное образование. Таким образом, первая попытка внутреннего институционального осуществления комплексной региональной безопасности потерпела фиаско.

Внешнее формирование связано с разгромом движения «Талибан» в Афганистане и военное проникновение США в регион. Оно обусловлено тем, что собственных воли, сил и средств не хватало для форсирования прочной и единой системы региональной безопасности. Договор в рамках ЦАЭС (не говоря уже о СНГ) остались всего лишь декларациями и не придали дальнейший толчок развитию региональной безопасности; в Договоре о коллективной безопасности же не участвуют Узбекистан и Туркменистан. Практически во всех международных институтах и/или режимах безопасности в рамках ЦА недостает тот или иной важный и необходимый элемент – то или иное государство. Это аргументирует довод об отсутствии подсистемы обеспечения региональной безопасности в рамках системы региональной безопасности.

Уничтожение внешней угрозы в Афганистане переориентировало акцент с внешнего аспекта на внутренний. В этом плане внутренний аспект безопасности государств ЦА оказался не лучше внешнего. Внутренние проблемы государств региона составляют в совокупности общерегиональные проблемы и их сегодня огромное множество. «Практически можно составить бесконечный перечень, - как пишет эксперт из Таджикистана М. Раджабов, потенциальных или реально существующих рисков и угроз в области безопасности, а также проблем, требующих внимания»[10]. Они проявлены вэкономической, политической, социальной, духовно-культурной, экологической, и информационной сферах и частично отражают состояние региональной безопасности в ЦА. Каждая проблема по-своему деструктивна для региональной безопасности ЦА и классифицируется по сфере своего проявления, имеет собственную специфику. Некоторые проблемы – это следствие ускоренной модернизации (например, проблема Арала), проведенной еще СССР, другие – как следствие недо-модернизации (например, слабая коммуникационная связь), третьи – как новообразовавшиеся вследствие кризиса последнего десятилетия (например, миграция).

Внутреннее положение государств ЦАГ сильно отражается на их политике, концепциях, стратегии и тактики обеспечения национальной и региональной безопасности. Оно также отражается на обстановке в соседних государствах, в том числе в РФ и КНР. Российские исследователи В. Наумкин и И. Звягельская систематизируя нетрадиционных угроз, вызовов и рисков, выделяют источники их возникновения на примере Центральной Азии и Кавказа - «Южного ряда» (southerntier)[11]. Они считают в качестве нетрадиционных со стороны «Южного ряда» для России угроз - наркотики (drugs), организованную преступность (organizedcrime) и терроризм (terrorism), вызовов – массовые перемещения и беженцы (massmigrationsandrefugees) и риска – деградацию окружающей среды (degradationoftheenvironment)[12]. Для КНР ЦА может послужить источником финансирования уйгурских сепаратистов. Важной в этом направлении инициативой являются меры по ослаблению наркоэкспансии со стороны Афганистана посредством создания пояса безопасности вокруг него. Регион, как солидарно считают аналитики, тяжелейшим образом испытывает на себя деятельность международных наркосиндикатов. Другая сторона ослабления негативного воздействия многих проблем – это поэтапное развитие в государствах региона.

Развитие тоже является одной из сторон осуществления безопасности. Государства региона создают условия для обеспечения безопасности через развитие и модернизации. Отставание от всего развитого и развивающего мира является серьезнейшим фактором безопасности для ЦАГ. Осознавая это с самых первых дней обретения независимости, практически все государства определили свой магистральный путь развития. Подходы к стабильному обеспечению развития и модернизации у каждого государства специфичен и своеобразен. За прошедшие годы государствами региона инициировано и разработано огромное количество программ, как во внутренней, так и во внешней политике. Казахстан поставил перед собой задачу ускорить развитие до 2030 г. Кыргызстан в последние годы разработал программу «Комплексные основы развития». Таджикистан пока явно не имеет амбициозные проекты по комплексному развитию; для него планка по преодолению внутренней (в социально-экономической, образовательной, информационной, продовольственной, культурной и др. сферах) нестабильности выше, так как гражданская война нанесла урон его экономике в размере 7 млрд. долл. В Туркменистане поэтапно реализуются программы "10 лет стабильности" и "Программа развития Туркменистана до 2010 г.”. Узбекистан также идет по пути наращивания экономического потенциала. По словам Президента И. Каримова, Узбекистан является единственной страной СНГ, которая еще по итогам 2001 года по объему ВВП превысила дореформенный 1990 год[13].

В отличие от других государств ЦА в Узбекистане и Туркменистане жестко регламентирован административный контроль за развитием. Н.И. Петров считает, что в ЦА «складывается любопытная закономерность. Там, где в молодых государствах скоропалительные реформы проводят лидеры, декларирующие ценности (Киргизия, Азербайджан), национальное хозяйство доведено до катастрофы. Там же, где назревшие перемены осуществляют бывшие коммунисты, действуя авторитарными методами (Узбекистан, Туркменистан, Казахстан), результаты более удовлетворительными»[14].

Каждая проблема в сферах безопасности ЦАР имеет определенный характер и степень деструктивности. Она создает некоторые сложности в плане определения и измерения ее  деструктивоемкости. Определение и измерение ДЭ требует точного – математического языка и большой объективности, которые позволяют смоделировать ее вероятный жизненный цикл. Таким образом государства могут структурировать и ранжировать возникшие перед ними проблемы, определить приоритетность задачи по их предотвращению, ликвидации и т.д.

На рис. № 4 приведен приблизительный, наглядный пример возможного превращения риска для ЦАГ. В нем смоделирован и отображен гипотетический алгоритм изменения рисков и опасностей.

Рис. 4. (Возможные последствия превращения некоторых рисков в ЦАР на примерах)

Проблемы в экономической сфере. Экономические проблемы составляют ядро всех проблем. Кризисная ситуация в экономике, по мнению проф. Л.А. Фридмана, завершена. Экономический кризис, заключает он, «…отличался в странах ЦАР различной продолжительностью: 5 лет в Казахстане, Киргизии, Узбекистане, 6 лет в Туркменистане и 8 лет в Таджикистане…В Таджикистане объем ВВП в год наибольшего обострения кризиса сократился втрое, тогда, как в Узбекистане максимальное снижение ВВП не превышало 17-18%, в Казахстане, Кыргызстане и Туркмении 50%… Расчеты показывают, что к началу 2001 г. в Казахстане, Киргизии и Туркменистане ВВП составлял 70-75%, в Таджикистане 40%  докризисного минимума, в Узбекистане – 99% к 100% 1991 г.»[15]. Несмотря на такие экономические успехи в Узбекистане и Туркменистане, казахстанский исследователь С.Л. Смирнов склонен считать, что они могут стать потенциальным очагом конфликтов; в Туркменистане складывается труднопредсказуемая ситуация и он превращается в аналог Северной Кореи, в Узбекистане (который идет по пути изоляционизма) существуют опасения вынужденной активизации ислама[16].

В качестве экономических рисков и опасностей, которые могут становиться более деструктивыми, в регионе выступают:

1.                  дальнейший спад производства, сокращение его объемов;

2.                  деиндустриализация государств региона вследствие разрыва экономических связей;

3.                  утрата производственного потенциала из-за высокого износа основных фондов;

4.                  большие внешние долги государств региона;

5.                  утечка капиталов и большой процент теневой экономики;

6.                  нежелательный инвестиционный климат для многих иностранных инвесторов;

7.                  низкая конкурентоспособность продукции;

8.                  утрата государствами региона продовольственной и энергетической независимости;

9.                  несоответствие системы управления экономикой потребностям рыночной экономики, несовершенная система налогообложения;

10.              увеличение  дефицита  государственного бюджета сверх допустимого уровня и внешнеторгового  баланса;

11.              неравномерное социально-экономическое развитие областей государств региона.

Экономические проблемы мотивируют внешнеполитические и внутриполитические действия государств. К примеру, таджикские власти вынуждены брать на себя ответственность за таджикско-афганскую границу отчасти по той причине, что экономика республики неспособна дальше нести 50% бремя софинансирования пограничных войск ФСБ РФ, дислоцированных на ее территории. Начиная с 2004 г. пограничные войска ФСБ РФ будут поэтапно выведены из РТ.

Экономические проблемы, являясь корнем многих проблем региональной безопасности, в будущем (при своей неразрешенности) могут афганизировать ЦА, снизить научно-интеллектуальный и образовательный потенциал, деградировать и люмпенизировать общество, уничтожить научные институты и т.д. и т.п. Поэтому решение экономических задач и минимизация их рисков имеет определенную приоритетность в политике обеспечения, в первую очередь, национальной, и потом региональной безопасности.

Проблемы в социальной сфере. Социальная сфера безопасности является одним из индикаторов экономической безопасности. Социальные проблемы в ЦАГ зиждутся во многом на экономических неурядицах. Проблемы в социальной сфере представляют собой риски и опасности региональной безопасности ЦА. Они могут привести к более негативным последствиям в других сферах. Проф. И.Д. Звягельская считает, что «ряд таких проблем, как выплата пенсий и пособий, поддержание системы образования и здравоохранения, крайне низкий уровень защищенности населения способствовали развитию тенденций к ретрадиционализации в регионе. Этому способствуют коррупция и непотизм в высших эшелонах власти, несоблюдение законности, слабость правоохранительных органов. Поэтому люди тянулись к традиционным структурам, чувствуя собственную незащищенность»[17]. Процессу ретрадиционализации могут быть объяснения и оправдания. В условиях ЦА, традиционализм способствует экономии ресурсов, поддерживает в критических условиях порядок в обществе.

К проблемам региональной безопасности, имеющим социальный характер, относятся:

·        спад уровня жизни и массовое обнищание населения стран ЦА, люмпенизация и поляризация общества;

·        проблема роста наркомании среди молодого поколения;

·        транснациональная организованная преступность;

·        моральная и духовная деградация общества и личности;

·        внутренняя и внешняя миграция, а также рурализация городов;

·        спад уровня образования, культуры и грамотности населения;

·        увеличение роста населения и низкий прожиточный минимум;

·        недостаточное правовое образование населения, правовой нигилизм;

·        коррупция в органах государственной власти;

·        серьезное отставание в сфере доступа к новейшим технологиям.

Вышеуказанные проблемные проявления – это тесно взаимосвязанное комплексное явление, которые затрудняют успешное проведение экономических реформ. В этой связи многие граждане государств ЦА, даже те, которые горячо аплодировали распаду СССР, окончательно разочаровались в либеральных ценностях и проводимых реформах. Многие пессимистично настроены в отношениях к властям. Как бы то ни было, индикатор социального настроения общества является определяющим и пренебрежение им может привести к дестабилизации в регионе.

Проблемы в экологической сфере. Как уже отмечалось, модернизация времен Советского Союза сильно отразилась на экологической обстановке в регионе. Однако экологические проблемы – это не только издержки модернизации того периода, но и побочный результат сильного упадка экономики. В регионе существуют экологические проблемы различного характера. С ними тесно взаимосвязаны демографические проблемы, которые сильно влияют на другие звенья экологической безопасности региона (например, рост населения). На сегодняшний день население региона составляет более, чем 50 млн. чел. Основной процент приходится на долю населения Узбекистана, динамика воспроизводства которого по оценкам международных экспертов возрастает, тогда как в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане - уменьшается.За последние 100 лет население Узбекистана возросло в 8 раз, и если темпы роста населения останутся такими же, то к 2010 году в Узбекистане будет проживать не менее 27 млн. человек[18].

            Экологические проблемы в ЦА представлены:

-          высыханием Аральского моря (Казахстан, Узбекистан);

-          возможным прорывом дамбы в Сарезском озере (Таджикистан);

-          проблемами, связанными в прошлом с ядерными и атомными испытаниями, переработками и отходами (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан);

-          нерациональным использованием и управлением водными ресурсами;

-          воздействием искусственных водохранилищ и плотин, гидроэлектростанций на окружающую среду (Кыргызстан, Таджикистан).

Проблемы Аральского моря. Аральское море является по единодушному мнению экологов климатообразующим элементом в ЦАР. К началу 90-х годов оно потеряло около 50% своих водных ресурсов и уже в 1995 году около трех четвертей воды, и берег отодвинулся на 100-150 километров. Это способствовало появлению засушливых почв, которые становились местом образования новой пустыни. Начался процесс, который был сопряжен, с одной стороны, увеличением площади пустыни, засолением и заболачиванием почв, с другой стороны - ухудшением климата. Существует и еще одна проблема, связанная с островом Возрождения, который находится в акватории Аральского моря. Еще во времена СССР на этом острове создавалось и испытывалось бактериальное оружие, а после осушения Аральского моря появилась двойная угроза: распространение опасных для человеческого организма вирусов и увеличение радиуса их действия[19]. «Высыхание Арала приводит к усилению ветровой эрозии поверхности высохшего дна Аральского моря и к общему увеличению запыленности воздушного бассейна Среднеазиатского региона. Часть поднятой в воздух пыли может достигать больших высот и распространяться на значительные расстояния. Оседание этой пыли на поверхности ледников Памира и Тянь-Шаня приводит к их загрязнению, что вызывает более интенсивное таяние льда…Это опасный процесс (высыхание – С.Ш.) для засушливого региона, так как в ЦА горные ледники являются единственными вековыми кладовыми запасов пресной воды и основным местом конденсации атмосферной влаги в регионе. При дальнейшем увеличении "чехла" собственных моренных отложений, они перестанут быть конденсаторами влаги и начнется резкое уменьшение стока рек АмуДарьи и СырДарьи»[20]. Сегодня последствия Аральской проблемы испытывают на себе 35 миллионов человек, проживающих в бассейне моря[21].Данная проблема до сих пор не может найти свое решение в силу различных взглядов на эту проблему. Толчком к частичному решению этой проблемы послужила встреча глав государств ЦА в г. Кызыл-Орде в марте 1993 г., на которой было подписано Соглашение о совместных действиях по решению кризиса Аральского моря и созданы специальный межгосударственный Исполком и Международный фонд спасения Арала (МФСА). Каждый год государства ЦА отчисляют 0,1 % от своего ВВП в МФСА[22].

Представители экологических организаций считают, что проблема Арала может быть решена благодаря сокращению потребления воды Туркменистаном и Узбекистаном. В ирригационный период они забирают 90% стока реки. Естественно это никак не устраивает ни Узбекистан, ни Туркменистан.

Ядерные отходы и ядерные испытания прошлых лет. В момент получения независимости на территории Казахстана было 1040 ядерных боеголовок и 370 ядерных бомб на борту стратегических бомбардировщиков[23]. После распада Казахстан поначалу в 1993 г. предлагал совместное командование стратегическими ядерными силами, но позже в 1994-1995 гг. взял курс на демонтаж и возвращение ядерных боеголовок и носителей России[24]. Сегодня Центральная Азия является зоной, свободной от ядерного оружия.

В Советский период Семипалатинский регион Казахстана являлся местом проведения 500 испытаний ядерного оружия, из которых 116 проводились на поверхности земли. Последствия этих испытаний оказались катастрофическими для Семипалатинской области Казахстана.  Местное население жили на загрязненной земле во время и после испытаний, подвергаясь тем самым воздействию высоких доз радиации. Испытания привели к загрязнению сельскохозяйственных земель и пастбищ, питьевой воды, опустыниванию, серьезным заболеваниям, включая многие формы рака, болезни сердечно-сосудистой системы, органов пищеварения, дыхания, а также высокую вероятность отклонений в развитии у новорожденных. В 1997 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 52/159 М, призывающую международное сообщество оказать помощь правительству Казахстана в ликвидации последствий ядерных испытаний на полигоне.

            Другие экологические проблемы, связанные с хвостохранилищами, расположенными в местечке Майлы Суу (Кыргызской Республики) ив левобережья реки Зарафшан (отходы Навоийского горно-металлургического комбината - Узбекистан); отходы, захороненные недалеко от городов Янгиабад (общим объемом 500 тыс. куб. м. и площадью 50 кв. км.) и Красногорск[25] (в Узбекистане); с переработкой радиоактивных материалов в Чкаловск и Табошаре (Согдская обл. Таджикистан) и Сузакском районе (Чимкентской обл. Казахстана).Еще 80-90-е годы в Кыргызстане были захоронены урановые отходы в местечко Майлы Суу нынешней Джалал Абадской области Кыргызстана. Проблема по масштабу имеет региональный характер и заключается в том, что весной с систематическими наводнениями, селями и лавинами в этой гористой части региона, имеется вероятность их попадания в реки Майлуу-Суу, Карадарьи и Сырдарьи, направляемых к низовьям Ферганской долины. Сегодня в этом районе располагается 23 свалки и 13 мест захоронения, в которых скопилось уже около 3 млн. тонн кубометров радиоактивных материалов и которые могут угрожать большой экологической катастрофой 10 миллионному населению Ферганской долины[26].

Сарезское озеро. Сарезское озеро, находившееся на высоте 3252 м над уровнем моря в Горно-Бадахшанской Автономной области Таджикистана, может представлять угрозу в случае прорыва его вод через естественную горную плотину. Общая площадь озера 86,5 кв. км, длина - 70 км, с максимальной шириной до 3,68 км. Средняя глубина водоема 190 м, максимальная - 505 м. Эксперты считают, что в случае прорыва вод возникнет катастрофический паводок в долинах рек Бартанга, Пянджа и Амударьи. Согласно расчетам катастрофа может охватить территорию около 69 тыс. кв. км, с населением около 6 млн. человек в Таджикистане, Узбекистане, Туркмении и Афганистане. В случае прорыва такой объем воды, доходя до низовьев (разница высот около 3000 м), создаст мощный поток с огромной скоростью, который разрушит все на своем пути. Прорыв Сарезского озера, повлечет за собой разрушение множества сооружений различного характера - мостов, автомобильных дорог, линий электропередач, объектов промышленного и гражданского строительства, не считая уже огромных человеческих жертв. Наряду с этим Сарезское озеро рассматривается как один из источников наполнения Арала[27].

Отдельно следует подчеркнуть общую водную проблему в Центральной Азии, которая является экологической проблемой. Гидрогеография ЦА такова, что водные ресурсы в регионе более чем достаточны, но крайне неравномерно распределены. Основные гидроресурсы в Центрально-азиатском регионе расположены в его юго-восточной (горной) части - в Таджикистане и Кыргызстане. Основными же потребителями воды являются Узбекистан, Туркменистан и Казахстан. При этом маловодные и безводные пространства занимают в регионе территориально большую часть. Это говорит о том, что для государств региона водная проблема имеет не только хозяйственное, но и военно-стратегическое значение[28]. Именно по этой причине всякий раз при усилении межгосударственных противоречий, поднимаются вопросы функционирования водно-речных и водо-сберегающих систем в Кыргызстане и Таджикистане, которые систематически выражают недовольство в связи с большими расходами, связанными с собственными водохранилищами и аккумуляцией воды в них, которая регулируется в аграрных целях Узбекистана, Казахстана и Туркменистана и требуют содействовать им в этом отношении.

Являясь экологической проблемой, водный дефицит принимает все больше социально-политический характер. В данном случае возможен переход деструктивного явления с одной сферы на другую, т.е. ее трансформация. Резкий демографический прирост населения (в 1959 г. население региона составляло 14,5 млн. чел., на сегодняшний день - больше 50 млн. чел.) и связанное с этим орошение новых земель привели к тому, что воды стало катастрофически не хватать в Каракалпакии и Хорезмской области Узбекистана. Здесь уже возникают проекты по перемещению людей из одних районов в другие[29].

Причины неразрешенности водной проблемы в ЦА в следующем:

1. между государствами региона существуют определенные разногласия и расхождения в трактовке тех или иных проблем водопользования, которые могут привести в некоторой  степени  к возрастанию напряженности во взаимоотношениях стран;
2. в отношении стран, располагающих более богатыми водными ресурсами (Таджикистан и Кыргызстан), со стороны стран-пользователей (Казахстан, Туркменистан и Узбекистан) в качестве рычагов давления применяются определенные меры при транзитном проезде по их территории автотранспорта и пассажиров,  ожесточается контроль над процессом въезда и выезда граждан и др.[30]

Проблемы в политической сфере. Возникшие в различных сферах проблемы в разной степени аккумулируются в политической сфере. Анализ внешнеполитических и внутриполитических действий может показать, что большинство неполитических проблем чрезмерно политизированы властными структурами государств ЦА. ДЭ в политической сфере имеют разные характер и направленность. Это межнациональные и межэтнические отношения, вопросы межгосударственного сотрудничества, приграничные вопросы, исламистский международный терроризм и экстремизм. Эти ДЭ в первую очередь представляют угрозу, опасность и риск политической системе государств региона, ее правящей де-юре элите. Стоить отметить, что ДЭ в политической сфере могут быть следствием сконцентрированного пучка проблем других сфер безопасности.

Межнациональные и межэтнические отношения - одно из самых уязвимых звеньев в межгосударственном сотрудничестве и внутригосударственной политике. Практически все государства региона являются в большей или меньшей степени полиэтническими. Вакуум идеологии после распада СССР вынудил государства региона сформировать собственные идеологий, основанные на национальных традициях, мифах, героях и т.д. Межэтническая напряженность - отдельный контекст проблемы в политической сфере региональной безопасности. Она может возникать в силу неравномерного доступа к различным ресурсам (власть, вода, земля и т.д.). «В условиях стран ЦА, - пишет казахстанский исследователь Л.Г. Ерекешева, - одним из важных ключевых факторов межэтнических противоречий является борьба за перераспределение ресурсов (территориальных, водных, источников энергии, питания, других) между представителями различных этнических групп, особенно в тех регионах и государствах, где ощущается острый дефицит пригодных к обработке земель. Именно данный фактор являлся весомым в условиях межэтнического противостояния, наблюдавшегося между таджиками и турками-месхетинцами в 1989 г. в Таджикистане; узбеками и кыргызами в Ошской области в 1990-е г.; таджиками  Исфаринского района Таджикистана и киргизами Баткенского района Кыргызстана в 1989-е г.»[31]. Данная проблема усугубилась, когда «титульные нации» республик Средней Азии и Казахстана начали вести открытую националистическую политику в отношении этнических меньшинств. После обретения независимости, в бывших республиках СССР на всех уровнях укрепилась база бытового национализма и шовинизма, ксенофобии и этноэгоизма. Любое националистическое выступление сильно влияет на общественное мнение и болезненно воспринимается национальными и этническими меньшинствами. В отличие от 90-х гг. руководства государств ЦА ныне стараются сохранить стабильность в межнациональных и межэтнических взаимоотношениях и держать их под контролем.

Сложными в политической сфере являются негативные явления  в приграничных районах и взаимные территориальные претензия государств региона. Данная проблема также унаследована от Советского Союза и в этом отношении государства региона являются априорно заложниками этой проблемы. Обращая внимание на этот фактор, Президент Узбекистана И. Каримов отмечает: «…даже страшно представить, к чему может привести любая попытка передела существующих границ на этнической основе. Передел границ в нашем регионе может дать для всего мирового сообщества такой ужасающий эффект, что, на фоне которого тот же конфликт в Боснии и Герцеговине покажется лишь прелюдией к кошмару»[32]. Неразрешенность приграничных вопросов порождает проблемы административно-хозяйственного типа. Некоторые аграрные и промышленные объекты, оказавшиеся на границе государств вызывают споры по поводу их принадлежности. Это, например, некоторые водохозяйственные объекты и нефтегазоконденсатное месторождение Кокдумалак, находящиеся на границе между Узбекистаном и Туркменистаном[33].

Отсутствие   четкой  демаркации  границ  между  Центрально-азиатскими государствами в настоящее время искусственно усиливает напряженность во взаимоотношениях государств региона. Эта проблема затрагивает все государства региона, хотя из всех государств ЦАР только Туркменистан в настоящее время завершил процесс определения государственных сухопутных границ с соседями по СНГ[34].

Особо радикально к приграничным вопросам, судя по фактам односторонней делимитации и демаркации границ, относится густонаселенный Узбекистан. В настоящее время на узбекско-кыргызской границе насчитывается 140 спорных участков[35], а на узбекско-таджикской границе насчитывается около 700 спорных мест[36], на кыргызско-таджикской границе 70 спорных территорий[37]. По мнению официальных лиц Кыргызстана, проблемы с Узбекистаном, в основном, касаются тех спорных участков, которые Кыргызстан "в свое время отдал в пользование узбекской стороне". Ситуация обостряется односторонним минированием узбекскими пограничниками отдельных приграничных участков с Кыргызстаном и Таджикистаном, а также возведением дополнительных оборонительных заграждений, таможенных и пограничных постов. Такая же проблема существует и между Казахстаном и Узбекистаном еще с 1921 г., т.е. до образования Казахской ССР.

Существование анклавов в некоторых государствах несколько обостряет ситуацию. Так, на территории Кыргызстана имеется два узбекских анклава – Сох (в нем не легитимно согласно международному праву находятся подразделения вооруженных сил (ВС) РУ) и Шахимардан, в которых проживают приблизительно от 40 до 50 тыс. граждан Узбекистана по национальности, по некоторым данным, преимущественно таджики, и один таджикский анклав - Ворух с населением от 23 до 29 тыс. чел. В свою очередь, и в Узбекистане имеется кыргызский анклав – село Барак, относящейся к сельской управе Ак-Таш, Ошской области, с населением 589 человек. Вышеперечисленное показывает, что данная проблема продолжает существовать во всем своем потенциале и, пожалуй, еще долго будет нагнетать межгосударственные отношения стран ЦА.

Подобная приграничная ситуация является детонатором в межгосударственных отношениях и чревата дестабилизацией обстановки в регионе.

Проблемы в военной сфере. Военная сфера безопасности – сфера, тесно взаимосвязанная с политической. Это, если можно так выразиться, комплиментарные составляющие в сферах безопасности. Военная сфера обеспечивает легитимно и частично внешнюю, и в некоторых моментах внутреннюю безопасность.

Военно-оборонительная система бывшего Союза стала постепенно недееспособной в силу многих причин. Некогда в ЦА находились военные объекты стратегического и тактического назначения СССР, но в меньшем количестве, относительно других его частей, кроме Закавказского региона. С военной точки зрения Средняя Азия являлась слабым местом советского государства. Еще в первые месяцы после распада новые независимые государства были едины в том, что Вооружение Силы (ВС) останутся едиными, но позже под воздействием ряда факторов были созданы национальные ВС. Возникли вопросы пропорционального распределения между республиками. Бывшие ВС СССР были объявлены российскими и были выведены из республик ЦА, за исключением Таджикистана. Республика Таджикистан и РФ до сих пор ведут переговоры по вопросам распределения военного имущества, особенно на кануне вывода российских пограничных войск из Таджикистана.

Основными угрозами, опасностями и рисками в военной сфере могут быть:

• снижение качественного состояния вооруженных сил государств региона;
• недостаточное финансирование военно-оборонительных структур, увеличение коррупции в высших военных эшелонах;
• недостаточное обновление программ по  переподготовке и переква­ли­фикации военных  кадров;
• создание и функционирование незаконных вооруженных группировок на территории государств региона и соседних государств;
• террористические акты в крупных городах республик ЦАР;
• возможное обострение ситуации в Афганистане и в СУАР КНР и т.д.

Реальными угрозами политической и военной сфера безопасности Кыргызстана и Узбекистана стали Баткенские (Кыргызстан) и в Сариасийский и Узунский (Узбекистан) события в 1999-2000 гг. во время наступления исламистских экстремистов. Недееспособность вооруженных сил действовать против террористов в горных условиях в тактических и стратегических операциях привели к значительным человеческим потерям в их рядах. После этих событий Узбекистан полностью заминировал противопехотными минами пограничную с Таджикистаном полосу и больше не пролонгировал Договор о коллективной безопасности. Гражданская война, угрожающая распаду государства в Таджикистане, основательно могла бы распространиться в регионе по «эффекту домино», так как те причины, которые были исходными в межтаджикском конфликте в той или иной степени существуют и в других странах ЦА. Важнейшим из этих причин является слабая система безопасности государства.

ДЭ в информационной и культурной сферах. Информационная сфера - новая сфера системы безопасности не только для бывших стран социалистического лагеря, но и для других государств мира. В современном мире информация приобретает главенствующую роль в жизни личности, общества и государства. По отношению государств ЦА пока еще рано говорить о некоторых проблемах безопасности, имеющих место, например, в странах постиндустриального мира. Но тем не менее, существовали случаи затрагивающие данную сферу безопасности. Например, слабый защитный механизм банковской системы Национального Банка Кыргызстана позволил хакерам перевести большую сумму денег в соседний Казахстан. Этот пример показывает серьезность информационной безопасности при нынешней финансовой несостоятельности государств ЦАР.

Несмотря на слабость данной сферы в регионе, происходит медленная интернетизация от Каракалпакии до Памира. Интернет во многом содержит политическую информацию сомнительного–провокационного характера. Любая дезинформация, распространившаяся через интернет, в той или иной степени отражается на политический имидж властей и государств региона. В то же время многие слухи или диффамации не опровергаются по причине отсутствия должного доступа властных структур к Интернету. К примеру, Таджикистан не имеет официальных правительственных сайтов, за исключением нескольких второстепенных. Этим Таджикистан сильно рискует ухудшением собственного имиджа, имплицитно содействует ухудшению и без того плохого инвестиционного климата в республике. В информационной сфере государства региона рискуют:

• отсутствием необходимой информационной инфраструктуры;

• информационной «экспансии» со стороны других внешних информационных

источников;

• отсутствием единого информационного поля в ЦА.

В одно время президентами было запланировано создание единого телевизионного канала для государств ЦА, но вопрос на каком языке транслировать поставил крест на данной идее. По этому пути независимые организации пошли дальше и сегодня на территории некоторых государств транслируется телевизионная программа «Открытая Азия», распространяется информация Программа развития ООН, Всемирного Банка, Института по освящению войны и мира при Британском Совете, Интерньюса и т.д. Деятельность этих и других информационных источников способствуют сбору и обработке различного информационного материала, изучению и осмыслению комплексной безопасности региона.

Без информационного составляющего нереально говорить о вхождение ЦАР в глобальную хозяйственно-экономическую и информационную систему.

Безопасность в сфере духовно-культурной жизни подразумевает состояние защищенности духовных ценностей того или иного общества, которые уходят корнями в более чем тысячелетнюю историю. Несмотря на то, что «призрак постмодернизма бродит» по развитым странам мира,  государства региона еще далеки от этих тревог.

Крах советской культурно-идеологической системы привел к духовному вакууму, сопровождался  появлением  новых нетрадиционных религиозных течений, порою радикально-экстремистского характера. Эту тенденцию поддерживал резкий спад социальной жизни рядового гражданина. Быстро появились и распространились нетрадиционные региону исламские и некоторые западные секты. Некоторые из них считаются неприемлемыми, другие нежелательными для государств региона. Неприемлемы те секты, которые открыто заявляют об изменении конституционного строя и режима в регионе, нежелательны те секты, которые в перспективе могут негативно повлиять на безопасность.

Действуя в этом отношении, государства не должны ущемлять чувства и права верующих, но способствовать ограждению людей от религиозной манипуляции нежелательных нетрадиционных сект. Радикальность в этом вопросе может породить негативную реакцию со стороны некоторой части населения ЦАГ.

Всякое развитие и модернизация предполагает частичный отказ от культурно-духовных ценностей, от традиции. Идя по пути модернизации, странам региона следует усвоить практику некоторых стран, например, Японии, где местные традиции вошли в симбиоз с западными ценностями. В этом отношении страны должны с учетом местной специфики с особой скрупулезностью относиться ко всяким идеям внедрения западных новшеств. Тысячелетние пласты духовной и культурной жизни, обычно считаются ингибиторами развития, но тем не менее именно они позволяют сохранить самобытность народов ЦА, отчасти способствуют поддержанию стабильности в государствах региона.

Таким образом, региональная безопасность - это состояние, при котором для объекта региональной безопасности (государства Центральной Азии) созданы все условия защиты и благоприятного развития, заложены механизмы по минимизации рисков, по предотвращению или устранению явлений, процессов или элементов негативного воздействия. Сферы национальной безопасности государств – это тесно взаимосвязанные составляющие региональной безопасности ЦА. Появление одного слабого места в этой системе неминуемо вызывает ослабление другого. Внутреннее состояние ЦА является слабым звеном и создает в той или иной степени определенный климат для той международной среды, в которой живут и действуют государства региона. В ходе осуществления и реализации системы безопасности речь не может и не должна идти о полном абсолютном искоренении всех форм рисков, опасностей и угроз региональной безопасности. Это, скорее всего, невыполнимая задача. Однако осуществима минимизация многих существующих рисков, находящихся на грани превращения в более деструктивную форму. Полисимейкеры стран ЦА, в первую очередь, не должны абстрагироваться или увлекаться субъективными факторами и способствовать, тем самим, уменьшению вероятного позитива рисков, т.е. желаемого результата. Наоборот, они всемерно должны содействовать увеличению вероятного позитива рисков, управлять ими во избежании их большей деструктивизации. 

Ұқсас жұмыстар

---

Сабақ кестесі

---

Тіл білімінің өзекті мәселелері пәнінің оқу -әдістемелік кешені

---

Информатика пәні бойынша сыртқы бөлімге арналған тапсырмалар жинағы

---

ӘДЕБИЕТТАНУДЫҢ ЖАҢА БАҒЫТТАРЫ

---

Психологиялық білімді меңгерудің ерекшелігі

---

Экобиотехнология пәнінен дәрістер жинағы

---

Азаматтық құқық пәнінен лекция тезистері

---

Есептеу математикасына кіріспе пәні бойынша оқу-әдістемелік кешен

---

Қазақ дәстүрлі жазба әдебиеті және кітаби ақындар шығармашылығы (ХІХ ғ. екінші жартысы мен ХХ ғ. басы)

---

Ғылым және дін пәнінің лекциялар жинағы

---